Этот сайт носит некоммерческий характер. Использование каких бы то ни было материалов сайта в коммерческих целях без письменного разрешения авторов и/или редакции является нарушением юридических и этических норм.

Ну вот. Работал я еще с таким прекрасным режиссером, как Витя Туров. И работал у него... Первая моя картина вообще бы[ла], когда я начал писать военные песни, — называлась эта картина «Я родом из детства». Играл я роль там капитана-танкиста Володи. Его так же зовут, как меня, и он так же, как я, пишет песни. Это парень, который в тридцать лет вернулся седым, э... потому что горел в танке. И лежал полгода в госпитале.

Он пишет песни. Мы долго искали возможность, как их вставить, как должны... как они там должны звучать. И нашли возможность. Я их и сам пою, потому что... Прихожу в дом, домой, а дома все сгорело, потому что все горит. А кто-то пожалел только гитару: хотя она горючий, но все-таки — инструмент. Ну, вот. Там такая песня:

Ну, кто смотрел, тот помнит это. Потом вдруг начинала играть пластинка — и голос мой звучал еще из довоенных времен. И была эта песня — «Холода», которая попала в современную пластинку. Помните, да?

И в самом конце картины звучала песня под названием «Братские могилы». С песней этой связана удивительная история. Потому что мы получили письмо одно. От женщины, потерявшей память в 44-м году или в 43-м, когда на ее глазах повесили двух ее сыновей. Она жила. Жила в больнице, больная женщина. И она ничего не помнила, у нее была полная потеря памяти.

И вдруг мы получаем письмо, где она пишет, что «Я благодарю вас. Когда играли песню «Братские могилы», я узнала это место» — где это случилось. И с этого момента к ней начала возвращаться память.

Но самое удивительное, что этого не было, это неправда — этого места не было. Мы его построили. Это была стена, выщербленная снарядами и осколками, там, и пулями. И просто с... такие... «мрамор лейтенантов — фанерный монумент», как в одном стихотворении говорится. Стояли эти могилки, и подходили женщины, уже с высохшими глазами, потому что все выплакано. И клали на эти могилы — кто цветы, кто просто зелень, кто веточку, кто травинку... И в это время звучал голос Марка Бернеса, который пел песню «На братских могилах». И это, видимо, на нее произвело такое впечатление, потому что Бернес весь из тех времен, — что, вот, ей показалось, что она узнала это место.

Ну хорошо. Э... Ну... Вот еще я только несколько слов о чем. Я много работаю для кино, и продолжаю, и буду работать наверняка.

Бывают у меня неудачные опыты. Там, я сделал, например, несколько баллад, девять баллад для фильма под названием «Бегство мистера Мак-Кинли». И вот такими буквами расписали, что я там пою, и любители песен этих пришли смотреть в зал — а там их осталось с гулькин нос и... В общем, там полторы баллады, что ли. И еще вначале была сделана реклама такая — якобы какой-то журналист спрашивает режиссера: а, дескать, не будет ли Высоцкий, играющий уличного певца, конкурировать с Банионисом? А тот говорит: «Нет, — говорит, — они такие разные!» И... Ну, вот. Ну чего там конкурировать, когда там вообще ни черта не осталось?

Я был в полном недоумении, зачем я там работал. Песни все были записаны. На мой взгляд, они были, как говорится, на том уровне, как д... о каком мы договорились с режиссером. Но получилась тут полная неразбериха. Когда мы договаривались, я должен был писать нервные, трагические песни, и такие... Ну, как, в общем, я это делаю, если они серьезные. Вот. А... А фильм получился такой «раздумчивый», длинный, на мой взгляд — скучноватый, и не смонтировались песни с ним. Ну и, конечно, фильм не выбросишь, он дорого стоит, а песни можно. Вот так и случилось.

Была еще у меня одна история — с «Робин Гудом», когда я написал туда шесть баллад и музыку к фильму, и он вышел без этого без всего. Потому что кому-то что-то показалось... Ну, это бывает и такое, знаете ведь. Ну, что ж делать. Ведь не везде же — умные люди, правда? Поэтому и там такая получилась история, что вот...

Но это я не... Говорю не жалуясь. Дело в том, что я продлю им жизнь, этим песням. И запишу их, запиш... запишу их на пластинку, и спою вот так, и кто-то запишет на магнитофон... Но это мне так везет, просто потому, что у меня вот такая аудитория, как вы и как... много людей. А если люди первый или второй раз это сделали в кино? И никто этого никогда не узнает — что ж делать?

Ну, вот. Бывают такие истории.